Три педагогических правила от Бориса Пастернака

Известный поэт и писатель Борис Пастернак — сын Леонида Осиповича Пастернака, художника и преподавателя московского Училища живописи, ваяния и зодчества. Там же, на казенной квартире в здании Училища семья Пастернаков и проживала. Не удивительно, что юноша, когда ему были нужны деньги, сам зарабатывал их именно преподаванием.

Разделять две программы

Один из первых опытов домашнего преподавания, совмещенного с подготовкой к сдаче гимназических экзаменов, проходил в особняке известного чаеторговца Давида Вульфовича Высоцкого, практически через Бульварное кольцо от училища. Борис Леонидович самоиронично, притом не без лихости, признавался: «Я в Москве еще в гимназические годы дружил со старшей и давал ей нерегулярные уроки неведомо чего. Вернее, в доме оплачивали мои беседы на самые непредвиденные темы».

Юноша взялся за дело играючи — две дочери Высоцкого проблем не обещали. Но проблема возникла в самом Пастернаке, и притом совершенно неожиданная: «Весной 1908 года совпали сроки нашего окончанья гимназии, и одновременно с собственной подготовкой я взялся готовить к экзаменам и старшую В-ю.
Большинство моих билетов содержало отделы, легкомысленно упущенные в свое время, когда их проходили в классе. Мне не хватало ночей на их прохожденье. Однако урывками, не разбирая часов и чаще всего на рассвете, я забегал к В-й для занятий предметами, всегда расходившимися с моими, потому что порядок наших испытаний в разных гимназиях, естественно, не совпадал. Эта путаница осложняла мое положенье. Я ее не замечал».

Можно представить себе, какая каша из различных знаний была в голове у поэта! К счастью, в дальнейшем он был избавлен от подобных накладок.

Юношеский приятель Бориса Пастернака Сергей Дурылин пишет: «В 1910 году Борис жил летом один в квартире отца в здании Училища Живописи. Он давал уроки и вообще был предоставлен сам себе».

Жизнь входила в свою колею.

Изучить своего ученика

В 1914 году молодому Борису Пастернаку поступило предложение от старшего товарища Юргиса Балтрушайтиса провести лето в усадьбе Петровское, на берегу Оки, где сам Юргис Казимирович гостил у известного тогдашнего благотворителя Владимира Владимировича Бера. Следовало подтянуть по ряду предметов сына Балтрушайтиса, Жоржика.

Но Пастернак приступает к занятиям не сразу. Прежде чем начать чему-либо учить этого Жоржика, он сам тратит время на изучение объекта.

Вот заметки Пастернака, сделанные сразу же после прибытия.
«Я еще с Жоржиком не занимаюсь. Он презанятный мальчик, импровизирует целые комические сцены».
«Здесь гадюк — пропасть. Нельзя гулять без палок. На днях зашел в чащу, что-то из-под ног скользнуло и зашуршало. Жоржик видел ее, заголосил не своим голосом, взобрался на дерево, я внизу, с палкой, на часах. Не хотел слезать, я за ним полез, на руках вынес».
И так далее.

Потом уже, ясное дело, началась рутина, вполне привычная Борису Леонидовичу и, по видимости, хорошо знакомая означенному Жоржику. Но первоначальное знакомство, продолжавшееся около недели, было делом более чем полезным.

Чудеса возможны

Впрочем, вернемся к дочерям Давида Высоцкого. Тамошнее преподавание и репетиторство осложнялось не только образовательными программами. В одну из девушек юный поэт был влюблен. Он писал: «Это была красивая, милая девушка, прекрасно воспитанная и с самого младенчества избалованная старухой француженкой, не чаявшей в ней души. Последняя лучше моего понимала, что геометрия, которую я ни свет ни заря проносил со двора ее любимице, скорее Абелярова, чем Эвклидова. И, весело, подчеркивая свою догадливость, она не отлучалась с наших уроков. Втайне я благодарил ее за вмешательство. В ее присутствии чувство мое могло оставаться в неприкосновенности. Я не судил его и не был ему подсуден. Мне было восемнадцать лет. По своему складу и воспитанью я все равно не мог и не осмелился бы дать ему волю».

Финал был, увы, незавидным:

Я вздрагивал. Я загорался и гас.
Я трясся. Я сделал сейчас предложенье, —
Но поздно, я сдрейфил, и вот мне — отказ.
Как жаль ее слез! Я святого блаженней.

Но в истории преподавания — особенно домашнего — было немало случаев, когда подобные влюбленности оканчивались долгой и счастливой семейной жизнью. Разумеется, не нужно рассматривать всех своих учениц именно в этом ключе. Но стоит, однако, все время держать в голове, что чудо — возможно.