Им нужна другая школа
День защиты детей, который прошел совсем недавно, — хороший повод поговорить о школе. О Школе с большой буквы как об общественном институте. Школа — это очень всерьез и надолго; она заполняет собой почти всю жизнь ребенка, подростка, юноши, проникает с домашним заданием в домашнее пространство, потом снится по ночам, взрослым людям . Школа — это проблема, о чем же кроме нее говорить в День защиты детей?
Привычка дана нам свыше, как известно. Мы привыкли к нашей Школе: жалобы детей, нежелание учиться, абсурдные требования, армейские порядки, — всё это воспринимается как норма. Разве возможно иначе? Тоталитарная система изнутри не воспринимается как тоталитарная, к насилию привыкаешь — и большинство взрослых людей с радостью вспоминают о своей школе. Эх…
И если эта школа, эта Старая Добрая советская школа, лет двадцать-тридцать назад еще была куда ни куда, то уж сейчас — вовсе никуда. Возникшая в эпоху коллективизации и промышленной революции, она прекрасно выполнила свою историческую миссию: научила читать, писать и считать миллионы детей. Она и сама была похожа на фабрику: начинаем работу по свистку, столы в ряд, выверенные движения, отточенная дисциплина тела, единый режим и стандарты, — а как было иначе? Это была Школа промышленной революции.
Готовит ли эта школа ребенка к современной жизни, к жизни лет через двадцать-тридцать, когда искусственный интеллект, по расчетам, уже окончательно победит человека? Куда мы со своим правописанием, оформлением задач, хронологическими таблицами? Это риторические вопросы. Никуда. Школа устарела, увы.
Мало того, что учит ненужным вещам, она еще и требует за это большую цену: заставляет сидеть неподвижно по шесть-часов в день, молчать, смотреть в затылок, ни о чем не думать. Отнимает у ребенка почти с первых недель своих желание, остается лишь послушание, усидчивость, прилежание. Грустно.
Может ли она быть какой-то другой? Чтобы и желание сохранить и к жизни готовить? Три соображения.
Первое. На уроке надо им разрешить говорить
Молчать нельзя, разговаривать! Говорить тихо, вполголоса, шепотом; с соседом по парте, внутри группы, команды; вместе решать задачки, пересказывать тексты, задавать вопросы друг другу, искать ответы. Собственно, это и есть современный урок в европейском понимании слова. Традиционный урок – спинка прямо, руки на парту, слушаем как летают мухи, к доске пойдет… к доске пойдет… — вот главная потеря времени в школе. Научиться делать что-то можно только, когда это делаешь; когда молчишь и слушаешь — можно научиться только молчать и слушать.
Второе. На уроке им надо разрешить задавать вопросы
Хорошие вопросы — возникаюшие от недоумения, непонимания, невозможности втиснуть новое знание в старую матрицу. Ведь что происходит обычно? Задает вопросы тут учитель и сам же отвечает на них: "Хороший учитель, он очень хорошо объясняет!" В лучшем случае учитель спрашивает — ученики отвечают. Но нет ничего ценнее и полезнее для мышления, чем собственный вопрос. Он заставляет нейроны шевелиться, искать новые связи — вот и мышление, и креативность, и что еще там. "Ваш урок — это просто вынос мозга…" — что ж, это высшая оценка моего педагогического труда.
Третье. Учеба должна иметь для них смысл
Утрата смысла не компенсируется ни уговорами, ни оценками, ни угрозами единого экзамена. Смысл — не через двадцать лет, авось, пригодится, — а прямо здесь и сейчас! Через сорок минут. Если писать — то писать текст для газеты или журнала, если читать — инсценируем текст и покажем другому классу, а еще можно снимать фильмы — на уроках… почти на всех уроках. Школа как киностудия.
Вот сформулировал три возможных вектора для современной нашей школы. Чтобы она стала Школой для Ребенка, и не надо было б никого от нее защищать.
