«Значит, нужные книги ты в детстве читал… »
Родители в школе и не только часто спрашивают у меня советов о книгах для детей и подростков разного возраста. Все-таки, несмотря на технологические изменения в нашей жизни, очень многие дети по-прежнему читают (их даже больше стало в последнее время) немало книг и родителям очень важны советы что именно какому возрасту и по каким темам лучше детям покупать.
Книгами я занимаюсь практически профессионально и давно, потому неплохие советы дать, конечно, могу. Когда-то (года три назад) мы с друзьями здесь даже большие общие списки для разного пола и возраста составляли, они периодически всплывают и меня за них неожиданно благодарят; а очень скоро, как я уже сказал, будут большие и — надеюсь — очень интересные списки художественной литературы по истории разных стран и народов.
Говорить с детьми о Высшем можно и необходимо…но не через специальую литературу
Но одного вопроса я традиционно боюсь как черт ладана, всячески от него уклоняясь, — это вопроса о литературе духовной тематики для детей. Именно для детей. Для взрослых, как вы знаете, я иногда эту тему затрагиваю, вот понравился мне очень «Илиотропион», и я о нем в самом конце 2016 года написал. Скоро и еще об одной подобной книге для вас напишу. Но, как вы знаете, я никому даже из взрослых свое видение не навязываю и в излишнем религиозном пафосе меня упрекнуть крайне трудно. А уж детям навязывать — тем более не хочу.
Вера — субстанция очень тонкая, чуть что не так скажешь или посоветуешь и она либо погибнет в душе, на время или навсегда, или — что гораздо хуже — выродится в показную, ханжескую религиозность, для того, чтобы похвалили — родители, коллеги, кто угодно, не важно, сейчас быть показательно верующим модно, а часто и выгодно…
Вот потому я никогда не говорю с детьми о вере напрямую, и уж тем более никаких книг по этой теме им не навязываю даже через родителей. В конце концов, у нас полно магазинов духовной литературы, где много книг для детей , вот пусть родители сами выбирают, что им глянется и предлагают прочесть своим детям. А я с детьми о Боге могу и непрямым текстом поговорить, то, что я верующий все они, разумеется, хорошо знают.
С малышами — через «Хроники Нарнии» мудрого и доброго Клайва Льюиса, (очень полезны они и в смысле преподавания языка, прочтите все 7 книг с детьми и прекрасная, идеальная иллюстрация ко всем темам грамматики будет у них на всю жизнь перед глазами), с детьми постарше — через Диккенса и Гюго, через русскую классику, да хоть через «Гарри Поттера» (тоже с огромной пользой для языка) и «Мастера и Маргариту» — при разумном объяснении что к чему это очень полезные книги. Да хоть через свои экскурсии с ними по Кремлю, по улицам и монастырям Москвы. Но только не через специально написанную литературу. И поскольку в нашей жизни присутствует и духовная сторона, случаются и события, простой логикой никак не объяснимые, неожиданная помощь приходит в самых трудных, казалось бы безвыходных ситуациях, то говорить с детьми о Высшем все равно и можно и необходимо.
И еще одна мысль очень долгое время покоя мне не давала (простите, немного напишу о себе, чего не люблю, но иногда без этого не обойтись). Тем более, что приближаясь, как вы прекрасно понимаете, к той все венчающей части этой жизни, когда надо уже окончательно во всем разобраться, все до мелочей понять нельзя не думать об истоках тех или иных главных жизненных мыслей.
Вот рос я в советское, брежневское время, доброе, спокойное, милое (в прекрасном южном Севастополе с периодическими поездками к любимым бабушкам в Москву так и особенно чудесное). Но, разумеется, внешне (именно внешне) совершенно атеистическое. Упаси Господи, без всякого упрека пишу об этом, как вы знаете (сто раз о том писал), Советский Союз детства и юности моего поколения я очень люблю и бесконечно ему, дорогой Родине нашей, благодарен за очень многое и до самого конца благодарность моя не исчезнет и не уменьшится.
Не говори о Боге всуе…
Но дело вот в чем. Вырос я в семье небогатой (родители развелись, так вышло), но все у нас было, ни в чем я не нуждался и даже по сравнению с многими сверстниками жил очень неплохо. Книги хорошие вот только были дефицитом, потому каждому новому приобретению радовался как чуду, а все главные библиотеки Севастополя и две районных с ранних лет стали лучшими друзьями. Но, как вы понимаете, литература у нас была если и не вся атеистическая (эту я с детства интуитивно не принимал, хотя во всем ином был правоверный советский октябренок, пионер и комсомолец), но и не религиозная, конечно. И семья наша тоже религиозной не была. Атеистической, упаси Бог, не была однозначно, ничего плохого о Боге я никогда не слышал вообще, но и глубоко верующей тоже. Мне сказали главное: Бог есть, ты это знай, но не болтай об этом на улице и в школе, говори о Боге не всуе, а лишь с теми, кому доверяешь и кто сам в Него верит, а таких ты непременно встретишь, даже совершенно неожиданно для себя, они сами тебя найдут. Сказали и все, дальше — разбирайся сам, как хочешь.
Библии дома не было (да и что я тогда понял бы?), но была вся русская классика — Лесков, Толстой, Достоевский, Тургенев, Гоголь, Лермонтов, Пушкин, Тютчев — там, если захотеть, все Евангелие на цитаты давно разложенное, найти можно, то здесь, то там все разложено, читай и соединяй в голове. И не придерется никто, все книги не просто разрешенные, но совершенно необходимые по программе школы и всестороннего развития. А были дома еще Диккенс, Гюго и много кто еще, да и у того же Дюма, если внимательно читать, цитат и примеров из Библии огромное количество.
И вот что любопытно. Все эти вышеназванные книги я ведь стал обдуманно читать уже подростком, а то и позже. Но ведь намного раньше я уже осознанно верил в Бога, в Его бытие, верил искренне, внешне оставаясь обычным севастопольским мальчишкой, не особо любившим учиться, а предпочитавшим гулять с друзьями или книжки читать целыми днями. Так откуда же все это глубинное понимание ко мне пришло-то, вот что мне было любопытно? Ответа на этот вопрос я дать не мог, пока не стал обращаться к книгам нашего детства, самым распространенным и самым главным, что называется must read, обязательный набор для ребят нашего поколения. И был без преувеличения просто потрясен.
Оказывается, в очень многих из них о Боге и Его роли в судьбе человека, о Его воле, о Провидении говорилось очень ненавязчиво, спокойно, без крикливого пафоса, но много и подробно. И главное — слова о Боге были там не фигурой речи, это было очень искренне, по-настоящему. Да, мы, дети, не вчитывались в эти слова глубоко, мы пролетали через них, стремясь поскорее узнать ход событий и судьбу любимых героев, но, как оказалось, даже такое быстрое прочтение уже не могло не принести определенный и весьма немалый результат. А были в нашем детстве и книги полностью проникнутые идеей веры в Бога и надежды на Него, только на Него, хоть мы и не задумывались тогда над подобным глубинным смыслом. Но он, смысл этот, все равно, что особенно удивительно и важно, попадал в наши души, оставаясь там навсегда.
Вечные книги. «Пятнадцатилетний капитан»
Совсем недавно с целью преподавания некоторых вопросов истории и географии, связанных с преподаванием английского и других языков (я уже не раз писал, что у нас в школе преподавание всех гуманитарных предметов интегрировано, взаимосвязано, это такая британская методика, CLIL называется; вот, простите, не могу немного не похвастаться: я ее очень люблю, специально изучал, экзамены по ней сдавал и с энтузиазмом ее внедряю с помощью книг, пособий и разных настольных интеллектуальных игр, если пожелаете, подробно обо всем отдельно напишу, может кому-то пригодится) впервые со школьных лет и совсем иными глазами перечитал я «Пятнадцатилетнего капитана» с детства всеми нами любимого Жюля Верна. Читал не спеша параллельно по-французски и по-русски (мне так было интереснее и важнее в том числе с чисто лингвистическими целями) и потому внимательно вчитываясь в каждое слово, в каждую фразу.
Сказать, что остался потрясен до глубины души — ничего не сказать. Понимаете, вот не совру — я прочел словно какой-то совсем иной роман, прежде всего в духовном смысле. Не в официально религиозном, а именно в духовном. Вы все, разумеется, содержание прекрасно знаете. Вспомните, что сразу же специально говорится, сознательно выделяется в главе о сироте Дике Сэнде и о семье Уэлдон, сыгравшей важнейшую роль в его жизни. Все они были именно католики, не протестанты, то есть люди намного более верующие, чем средние американцы.
Быть католиком в США, как и в Англии, даже сейчас, а тогда особенно — это же почти подвиг. А ведь это еще те католики, старокатолики, традиционные, настоящие, которые веру свою на чечевичную похлебку второго Ватиканского собора и благ, получаемых от владыки мира сего не променяли. Что Дик, миссис Уэлдон и их спутники делают прежде всего когда погибает в погоне за китом весь взрослый экипаж «Пилигрима»? Да, они молятся, молятся прямо на палубе, молятся серьезно и искренне. И вовсе не потому только, что им страшно. Им разумеется страшно, они же обычные люди, но дело там не только в этом.
Они не боятся смерти, ни он, ни она — вообще не боятся, и это главное. С самого начала они искренне и бесстрашно готовы в любой момент уйти в иной мир, но даже неверующий читатель не может не чувствовать постоянно, что их личное мужество подкреплено чем-то гораздо большим и сильным, чем личное бесстрашие. Ну ведь не герои они по натуре, не готовились они еще совсем недавно в любой момент умереть — эта молодая, очень небедная женщина, любящая и любимая жена и мать и этот паренек, у которого впереди вся жизнь, отличные перспективы совершенствования в любимом деле и выгодная карьера профессионального моряка, штурмана или даже капитана.
Нет, не в страхе тут дело. Тут перед нами мгновенный переход в совершенно иное качество человека, своеобразная инициация, если можно так сказать. Словно средневековые рыцари, выходя на смертный бой, они предают себя в руки Бога, добровольно и безоговорочно, давая обет не сдаться, а победить или умереть, пройти до конца весь путь на борту корабля с весьма символическим названием. Обычные и боящиеся люди, становятся они бесстрашными героями не только потому, что у них нет иного выхода. Сломаться и плюнуть на все, принять условия, навязываемые им совсем не карикатурными, а вполне реальными подонками они, конечно, могли бы. А все же не могли, не стали бы. Потому, что с самого начала вручили свои судьбы и судьбы своих родных, своих друзей силе гораздо более всемогущей, чем самые сильные и злобные люди. Что неоднократно говорит Дик той же миссис Уэлдон в ответ на его назначачение ею капитаном «Пилигрима»? «С Божьей помощью я сделаю все возможное». То есть несколько раз (и много раз во всем романе) подчеркивается : на все необходима сперва именно Божья помощь, а уже потом, при ее наличии важны и собственные человеческие усилия. Только при ее наличии.
И так до самого конца, в самых тяжелых ситуациях, находясь в заключении, пытаемый и избиваемый, Дик говорит с Богом, советуется с Ним. Он сожалеет, что не убил вовремя Негоро и Гарриса, но понимает, что не в нем одном дело, на это не было тогда иной, Высшей воли. Когда он эту волю чувствует, то убивает Гарриса мгновенно и без всякой жалости. И спокойно, не раздумывая, убил бы и Негоро, как и хотел, но здесь, как Вы знаете, воля Божья была иная. Негоро сполна выплатил свой долг тот, кто имел на это еще больше прав любви и памяти, чем Дик. Выплатил и сам ушел к тому, кого любил больше своей жизни. К Богу же Дик обращается и при столкновении с людоедами уже в самом конце книги, когда все они вновь оказываются буквально на волосок от гибели. Он предает себя и дорогих ему людей в руки Господа и не задумываясь просит взять его жизнь, но помиловать и спасти их, ни в чем не повинных. И он жертвует собой, не задумываясь, потому, что не просто верит, а совершенно точно знает: Господь с ним рядом, Он слышит его, Он возьмет его жизнь, а их всех спасет. То есть он подлинно, «не задумываясь, «душу положил за други и до конца все претерпел». А мальчишке ведь всего 15 лет.
Так что же за книга перед нами? Можно ли ее считать лишь детской, лишь приключенческой, лишь познавательной? Нет, разумеется, хотя она и таковой остается в самой полной мере, конечно же. И всегда останется. Вот в чем непреходящая польза нашей детской и юношеской классики, тем более, что такие мощные и безмерно мудрые книги, как, например, «Айвенго» Скотта, «Пятнадцатилетний капитан» Верна или «Девяносто третий год» Гюго, как «Повесть о двух городах» и другие романы Диккенса или «Граф Монте-Кристо» Дюма уже не пишут и едва ли будут, в обозримом будущем точно. Нет уже той, христианской Европы, нет там такой веры, таких людей, таких писателей. Потому именно на этих книгах и нужно воспитывать детей и подростков, не обращая никакого внимания на продуманные кем-то очень неглупым, но однозначно не желающим всем нам добра мысли о том, что книги эти, дескать, устарели, что современные дети и подростки читать их не будут. Да будут читать, поверьте, и сейчас отлично читают, получают радость и удовольствие, приобщаются и к познанию многих наук и одновременно к чему-то неимоверно большему и самому важному в жизни, потому, в том числе, что все эти книги не только для этой жизни писались. Вечные книги для вечности и пишутся, это послание автора не только к людям, но и наверх.
