Три педагогических правила от Виктора Шаталова

Виктор Федорович Шаталов родился в 1927 году. В 1951 году поступил в среднюю школу преподавателем математики. В возрасте 26 лет он стал директором школы. И вскоре весь советский педагогической мир заговорил об уникальной «системе Шаталова».

Школьники, обучавшиеся по этой системе, заканчивали десятилетку за 7 — 8 лет. После чего все, поголовно, поступали в престижнейшие вузы страны. Где продолжали демонстрировать истинные чудеса.
В чем же суть этой легендарной системы?

Никаких упрощений — только усложняем

Многие великие педагоги утверждали, да и утверждают в наши дни, что ребенок чересчур загружен школьными уроками, что его, фактически, лишают детства, отбирают у него ту золотую, безмятежную пору, которая все равно кончится очень быстро. Но не таков был Шаталов. Его главный девиз — никаких упрощений. Можно только усложнять. И нужно усложнять.

При этом хороши любые методы, как интенсивные, так и экстенсивные. Да, следует вводить индивидуальные учебные пособия, заниматься с каждым учеником по особой программе, но в любом случае, практически все время школьника должно быть посвящено приобретению знаний. Другое дело, что сам процесс этого приобретения, если к нему грамотно подойти, перестает быть обузой. Наоборот, он должен увлекать так, что за уши от тетрадок не оттащишь. Но о детстве в каноническом смысле слова можно даже не мечтать. Наоборот — следует приобщить каждого ученика к ежедневному, если не ежечасному, умственному труду.

Взаимопроверки — залог успеха

Учитель вызывает к доске, проверяет тетради и ставит оценки, а ученики только подсказывают во время ответа и дают друг другу списывать «домашку»? Ничего подобного! Главная цель — получение качественного образования, и в достижении этой цели все заинтересованы одинаково. И сам ученик, и преподаватель, и его товарищи по классу. А потому — систематические взаимопроверки.

Они идут на пользу не только проверяемому, но и проверяющему — он, посвящая больше времени образовательному процессу, оказавшемуся вовлеченным в него еще в одном качестве, сам еще лучше усваивает материал.

И, разумеется, все это не должно принимать формы взаимного доносительства. Чтобы такого не случилось, Шаталов уделял огромное внимание позитивному, гуманному отношению учителя к ученику — он называл это педагогикой сотрудничества. Действительно — какой смысл доносить, если виновному за его промах ничего не будет, ему только дружески помогут разобраться с проблемой. Критика же — в любых формах — категорически запрещена.

И, разумеется, требуется максимальная осторожность в выставлении оценок. Шаталов писал: «Отметка — не цель. Оценка — очень тонкий и взрывоопасный инструмент, требующий умного и умелого обращения. В противном случае она теряет свой педагогический смысл, превращаясь в средство угнетения личности».

В результате новатор добился того, что школьники иногда сами просили снизить завышенную, как им казалось, оценку. Они прекрасно понимали, что она — всего лишь инструмент для измерения знаний и ни в коем случае не источник несчастий.

Образование и игра не отделимы друг от друга.

Да, без традиционных и, что греха таить, скучноватых форм обучения никуда не денешься. Та же зубрежка — без нее даже таблицу умножения не освоишь. Но там, где может найтись место игре, ее просто необходимо внедрять. А зубрежку, в свою очередь, необходимо сводить к минимуму.

Виктор Федорович любил аналогию с живописным полотном. Он говорил, что традиционное образование — это рассматривание картины по кусочкам. Вряд ли при этом сложится целостное восприятие задумки художника. Нужно же смотреть на полотно в целом — и только в этом случае зрителя ждет успех.

Метод Шаталова включал в себя повторение, проверку знаний, систему оценки знаний, методику решения задач, технологию конспектирования и даже спортивные занятия. Главное же — все это должно увлекательным. Именно увлеченность, по глубокому убеждению новатора, больше всего прочего сподвигает ученика к новым свершениям.

Гарантией же вовлеченности должна быть творческая атмосфера, созданная учителем в классе. Виктор Федорович называл это «принципом соленого огурца». И пояснял: «Если в банку с соленой водой положить свежие огурцы, то, хочется им или не хочется, они всё равно станут солеными».