Как разыграть педагогический спектакль
Характеры детей в детском доме оказались сложнее, чем я думал и чем мне рассказывали, подготавливая к работе директором этого учебного заведения.
Уже с первых дней работы судьба послала мне испытание в виде нелюдимого и замкнутого воспитанника по прозвищу «Хмырь». Он бродил по территории детского дома один и смотрел на окружающих из под опущенных бровей. Я подумал, возможно у него дефект зрения, но оказалось – просто такая привычка.
Хмырь доставлял немало хлопот учителям и воспитателям. Меня более всего озадачило содержание его записной книжки, которую случайно нашли в его комнате вместе с массой холодного оружия разного калибра. В этой «книжице» подробно и аккуратно описывались пытки и казни. На отдельной странице – также аккуратно – Хмырь составил список людей, которых он планировал подвергнуть этим самым пыткам и казням.
Долго не удавалось вывести «автора» на откровенный разговор. Буквально не находилось темы, которую можно с ним обсуждать. Он или уходил от разговора, или ничего не мог сказать в силу задержки умственного развития.
Я настойчиво и терпеливо продолжал свои попытки. Получалось, что во время наших бесед я что-нибудь рассказывал ему о своей жизни, а Хмырь или дремал, или всем своим видом демонстрировал полное равнодушие. Его интересовали только мои подвиги в армии и всегда на тему для меня неинтересную.
Наконец, когда уж совсем мое терпение подходило к концу, Хмырь, доверившись, раскрылся и рассказал свою биографию. Жизнь у него до нашего детского дома протекала ужасно. Мать с отцом постоянно пили и устраивали драки. Жили исключительно воровством – и его с малых лет привлекли к этому делу. Драться ему тоже приходилось с пеленок, вначале защищая себя от родительских побоев, потом нападая, отбирая наживу у таких же, как он, воров.
Отца он ненавидел. Мать не любил, но защищал от отца, когда тот уж очень жестоко избивал ее. Жили в подвалах. Где придется. Когда Хмырь стал взрослее и ему потребовалась своя кровать, он вместе с родителями отвоевали угол у такой же «семейки». При этом, как он рассказывал, пришлось убить женщину, которая никак не хотела уступать. В этой грязной схватке Хмырь впервые участвовал в убийстве.
Второе убийство произошло случайно. Отец, как обычно, избивал мать, та успешно давала сдачи, как обычно. И тут у отца оказался нож, который он приготовился применить.
Хмырь схватил отца за руку, вывернул ее, как делал обычно в уличной драке и всадил нож в его спину. Тот скончался на месте.
Мать, придя в себя, успокоила сына, сказав, что это вовсе не отец и, мол, никто не знает, кто его настоящий отец – их, возможных кандидатов, много. А этот появился потому, что было выгоднее «бичевать» вместе.
В этот момент мы ехали на машине, я был за рулем. Хотелось никогда не слышать этих рассказов. Стало страшно. Рассказать услышанную историю милиции? Ну и что? Посадят Хмыря в тюрьму. Сойдется он там с такими же дружками, отсидит и выйдет окончательно сложившимся бандитом. Я решил попробовать изменить судьбу ребенка.
Но, как привлечь его внимание к моим методам? Как убедить следовать моим принципам? Как воспитать положительный нравственный императив? Ведь, его интересует только насилие, воровство, драки. Вся предыдущая жизнь учила его именно этому и другого он просто не знал.
Мы начали изучать литературные произведения, в том числе русские сказки. Не все подряд, а только произведения о добрых поступках и о добрых людях. Я рассказывал ему «были и небылицы» о своей службе в спецвойсках – но только с небывало гуманным акцентом. Наконец мне удалось убедить Хмыря, что люди не только такие, как он встречал в криминальном мире. Есть люди с другими нравственными принципами, с другим поведением, которые живут в интересной романтике.
После этого мы стали заниматься спортом. Его, разумеется, привлекали единоборства. Помимо физических упражнений и приемов борьбы я фокусировал внимание на восточной философии, где добро всегда побеждает зло.
Постепенно Хмырь начал слушать меня внимательно и даже вникал в содержание разговоров, но осознания, убеждения никак не демонстрировал. Этот воспитанник оказался тем человеком, которого убеждала только реальная практика. Я понял, что непременно нужно доказать на практике верность теории о приоритете добра, порядочности, взаимовыручки.
В то время я был еще молод и не нашел другого способа, как сыграть «спектакль». Разыскал своего бывшего одноклассника, который по слухам занимался криминальными делами (слухи при встрече подтвердились). Рассказал ему о судьбе Хмыря. Мой одноклассник выслушал, уточнил несколько вопросов и согласился с моим «сценарием».
И вот в одну из наших совместных поездок мы с Хмырем «случайно» оказались в темном переулке, где нас встретили пятеро. У меня «были» деньги на питание детдомовских детей. Хмырь знал, что, если заберут деньги, триста детей останутся голодными. Завязалась драка, я «участвовал в схватке» в соответствии со «сценарием». Когда Хмыря схватили и приставили ему нож к горлу, я закричал, что сдаюсь. Нас скрутили. Обоих приволокли в грязный подвал и стали допытываться: «Куда идем и что имеем?». Разговор велся на знакомой Хмырю фене.
И тут я стал уговаривать бандитов не забирать деньги, мол, это еда для сирот. Услышав это те замерли. Расспросили Хмыря о нашем детском доме. Хмырь к моему удивлению рассказывал о детдоме в удивительно прекрасных красках. В конце концов бандиты, выругавшись как следует, отпустили нас.
По пути к машине Хмырь спросил меня удивленно: «Почему вы не убежали? Ведь вы могли это сделать. «Братки» ничего со мною не сделали бы без денег. Зачем вы заступились за меня?» Я спокойно ответил: «Потому что ты мой ученик и ты мой друг».
Всю дорогу домой мы молчали, потирая ссадины. Хмырь поверил в реальность «происшествия». Именно с этого момента Коля (так звали его по документам) начал меняться в лучшую сторону. Он стал настоящим мужчиной надежным товарищем и хорошим учеником.
Занятия спортом тоже не прошли напрасно. Он ушел в армию в спецвойска и добросовестно, я уверен, несет свою службу до сих пор. Такие мужчины тоже нужны.
