Очевидное-невероятное: ЕГЭ – коллективное бессознательное
Вот уже сколько лет в эти июньские деньки я сажусь и пишу очередное эссе о ЕГЭ. Он стал неисчерпаемой темой, явлением общенационального масштаба, так или иначе задевающего каждого жителя страны, у кого есть дети, или кто сам педагог. При достаточно критичном, можно сказать непримиримо отрицательном отношении к ЕГЭ родительской и вузовской общественности, власти демонстрируют завидное упорство, совершенствуя и усложняя ЕГЭ, дополняя его все новыми и новыми иезуитскими деталями, вроде видеонаблюдения, отбора мобильников как у экзаменующихся, так и экзаменаторов, съема дверей в школьных туалетах и поисках шпаргалок у девочек в лифчиках и под юбками. В силу масштабности ЕГЭ как социального явления к нему хорошо подходит эта старинная притча о слепых и слоне: у группы слепых спросили, когда мимо проводили слона, «что такое слон?». И тот слепой, который коснулся ноги слона, сказал, что слон – это столб, тот, который коснулся бока, сказал, что это – стена, тот, который коснулся хобота, сказал, что это – шланг, а тот, кто схватился за хвост, сказал, что слон – это веревка.
Я сам пережил по отношению к ЕГЭ несколько этапов и вижу в нем множество сторон. Вначале, еще во времена Хлебникова и Болотова я участвовал в его разработке и экспериментальном внедрении, потом пережил резко критическую фазу, наблюдая, как ЕГЭ разрушает традиционное российское образование, и сам является мощным источником коррупции. Потом наступила фаза принятия, когда я понял, что туда традиционному образованию и дорога, а сам смог зарабатывать на подготовке к ЕГЭ как репетитор. Потом опять была критическая фаза, когда мои собственные дети готовились и сдавали ЕГЭ, а я вместе с ними готовил апелляции. Теперь я нахожусь в фазе нейтрального интереса, изучая ЕГЭ как многостороннее явление, хотя тут трудно быть нейтральным, когда узнаешь, что продолжился отсчет детских смертей и самоубийств, связанных с ЕГЭ.
В первую очередь, конечно, требует ответа вопрос «Что такое ЕГЭ? Зачем он?»
В стране циркулирует множество мнений и оценок ЕГЭ в силу того, что люди оказываются в совершенно разных позициях по отношению к ЕГЭ. Примерно 70% к нему абсолютно равнодушны и безразличны, поскольку он их лично не затрагивает, их отношение определяется тем, что они слышат в данных момент: критику ЕГЭ или, наоборот, его апологию. Свои специфические оценки ЕГЭ имеются у остающихся 30% населения, которые в какой-то степени являются его субъектами: у правительства, чиновничества системы образования, у школьной и вузовской общественности, у администрации и учителей конкретной школы, учащиеся которой проходят ЕГЭ, у родителей детей и, наконец, у самих школьников которым только предстоит или которые прямо сейчас проходят ЕГЭ. Общество в целом остается слепым по отношению к ЕГЭ, подобным той самой группе слепых, которые пытались охарактеризовать слона.
Но давайте пройдемся по списку субъектов ЕГЭ
Итак, правительство и Минпрос. Что такое ЕГЭ для правительства и зачем он ему?
У правительства есть важная причина любить и поддерживать ЕГЭ, даже несмотря на то, что от первоначальных замыслов в нем осталось где-то 20%. Реализованный ныне ЕГЭ — это совершенно ублюдочный «обмылок» того, что планировалось почти 20 лет назад.
До внедрения ЕГЭ выпускник школы сдавал вначале штук 6-7 экзаменов в школе на аттестат зрелости, а потом – еще несколько вступительных экзаменов в вуз. Причем в «мои времена»,- конец 1970-х — это было 2 экзамена «по эксперименту» для тех, кто имел в аттестате средний балл более 4,5 баллов, и набирал не менее 9 баллов за эти вузовские экзамены. В «простой» вуз, эти экзамены сдавались в августе. Но были и «не простые», престижные вузы – МГУ, ФИЗТЕХ, творческие вузы и др., куда надо было сдавать еще 4 экзамена. Они проводились в июле. И можно было попробовать свои силы и туда и сюда, но получалось, что за лето нужно сдать штук 12-14 экзаменов, как письменных, так и устных. Как бы много для выпускников.
Конечно, процветала коррупция и кумовство и на школьном и особенно на вузовском уровне, но они были какими-то… несерьезными, наивными по сегодняшним меркам.
Однако в стране вовсю шли капиталистические преобразования, и тогдашнее правительство (начале Ельцына-Гайдара, а потом и Путина-Касьянова) всерьез планировало приватизировать все образование в стране и сделать его платным. Чтобы оставить лифт для бедных, но талантливых выпускников Г.О.Греф, бывший тогда министром экономического развития, придумал идею ГИФО – своеобразного ваучера, который, в зависимости от отметок за школьные экзамены, обеспечивал государственное софинансирование платного обучения в вузе, на 100% или на 50%, или 30%.
Как-то так. Но доверять школьным отметкам в силу коррупции было нельзя, поэтому взяли одно из тестирований и олимпиад – это было бланковое тестирование Института Стали и сплавов, созданное Хлебниковым, и сделали из него ЕГЭ.
В качестве основных аргументов «ЗА» министерство просвещения, в котором за ЕГЭ отвечал замминистра Виктор Болотов, говорило, что теперь оценки станут объективными, они заменят экзамены и выпускные за школу и приемные в вуз (именно поэтому экзамен назвали «единым»), коррупцию в вузах поборют, в столичные вузы смогут поступать школьники из глубинки, потому что на экзамены в столицы не надо будет ездить, а по результатам ЕГЭ будут оцениваться также и качество среднего образования в школах.
Но почти ничего из этого не получилось. Об объективности ЕГЭ мы продолжаем мечтать, выпускные экзамены в школе, и правда, отменили, поэтому школьники массово перестали учиться в старших классах, сориентировавшись на репетиторскую подготовку к выбранному ЕГЭ. Коррупция в вузах ушла на экзамены и зачеты в сессиях, школьникам из глубинки нужно ехать в столицы, чтобы подать документы, на школы никак не влияют оценки, полученные в ЕГЭ выпускниками этих школ. Разве что в моральном плане.
Для правительства решающим фактором в ЕГЭ оказалось совсем другое: создание рычага управления вузами и обществом в целом. Дело в том, что в результате капиталистических преобразований в стране в 1990-2000-е годы работы стало мало, заводы закрылись, рабочие стали не нужны. Среднее профтехобразование было основательно порушено. И почти все школьники пошли в вузы, которых увеличилось в числе и которые сами раздулись в 2 раза. Число мест в вузах стало больше числа выпускников школ. Вузы требовали бюджетного финансирования и съедали впустую много денег: выпускаемые ими специалисты стали не нужны в таком количестве. Кроме того, что вузы – это гигантский резервуар молодежи, они еще и резервуар интеллигенции, образованных, умных и думающих, критически настроенных людей. Вкупе с самостоятельностью и неуправляемостью вузов – там главный орган управления Ученый Совет — все это социально взрывоопасно.
Тогда и придумали, что ЕГЭ – это такой кран, которым в любой момент можно перекрыть вузам кислород. Просто подкинуть задания посложнее, а потом установить проходной балл повыше – все это в руках правительства и министерства. Это помимо аккредитации. Ну, и дети, и их родители, тоже думают о том, как бы сдать ЕГЭ и поступить хоть куда-нибудь на бюджет, одни готовятся, другие зарабатывают денежки, короче, все при деле, никто не протестует.
Поэтому правительство вцепилось в ЕГЭ поначалу и не отпускало. Однако сейчас в стране наступила новая эпоха, сформировался псевдогосударственный псевдокапитализм, то есть образовались срощенные с чиновничеством бизнес-структуры, цель которых — выкачивать и распиливать бюджетные средства на разные квазисоциальные проекты (ну, и госзакупки). Поэтому новые срощенные бизнес-бюрократические структуры хотят потеснить старые структуры, образовавшиеся вокруг ЕГЭ, переключить финансовые потоки на себя. Это всякие проекты, основанные на биг дата, электронных дистанционных школах, фиксации «следов» учащихся и раннем отборе одаренных детей. От них идет основная угроза ЕГЭ и рано или поздно, они ЕГЭ прикроют, и заменят, скорее всего, такой штукой, которая будет нам казаться намного хуже.
Теперь взгляд со стороны чиновничества системы образования. Вначале оно пыталось воспользоваться ЕГЭ как средством влияния и обогащения — обеспечивая утечки материалов и списывание «под заказ» и воспринимали ЕГЭ позитивно. Теперь же, когда налажен контроль за ходом ЕГЭ, произошло «закручивание гаек» и масштабы утечек и списывания уменьшились в разы, чиновничество активно становится противником ЕГЭ – ведь это не приносит ничего, кроме головной боли, дезорганизации текущей работы, неудобств и даже унижений во время проведения ЕГЭ.
Но страх, который передается по вертикали власти сверху-вниз все равно страшнее. Конечно, эти чиновники не представляют себе, что они могли бы нарушить нормативы и инструкции по проведению ЕГЭ на местах.
У школьной и вузовской общественности, если не считать тех, кто зарабатывает на репетиторских услугах, отношение к ЕГЭ резко отрицательное – все видят негативные последствия от ЕГЭ для общего состояния образования, снижение качества входной подготовки студентов. Читаю прямо сейчас заметку о том, что даже американцы жалуются, что в их университеты повалили в магистратуру из России наши бакалавры, которые стали намного тупее в результате влияния ЕГЭ.
Свой взгляд на ЕГЭ есть и у администрации и учителей конкретных школ, непосредственно задействованных в ЕГЭ. Они – на стороне учащихся и родителей, они сами боятся ЕГЭ как черт ладана. Боятся и нарушений в ходе экзамена, и что их выпускники покажут низкий результат. Эти люди непосредственно видят, как происходит разрушение образования посредством ЕГЭ, как цель этого тестирования подменяет цель развития и системного обучения, которые должны получать школьники. Ведь ЕГЭ (кроме базовых по русскому языку и математике) заметно не стыкуется со школьными стандартами и в чистом виде является вкусовщиной со стороны работников ФИПИ, полностью непрозрачно составляющих КИМ.
Конечно, для родителей детей – участников ЕГЭ – эти тесты — настоящий кошмар. Это серьезное испытание родительской любви. Любить и поддерживать ребенка, независимо от того, как они сдают, или открыто психовать, давить на него и контролировать, чтобы готовился и был ответственнее? Кроме того, ЕГЭ — это немалые расходы. Поскольку школа к ЕГЭ не готовит, нужно оплачивать услуги репетиторов, которые могут составлять и 50 000, и 100 000, и 200 000 руб, а теневой рынок репетиторских услуг превысил 100 млрд руб. Но если не сдать хорошо ЕГЭ, даже не добрать 1 балл, придется учиться платно, на коммерческой основе, а это уже намного дороже!
Так что родители учащихся – это основная заинтересованная в ЕГЭ аудитория, легко манипулируемая и направляемая. ЕГЭ проводится для родителей! Это инструмент властей, с помощью которого власти передают родителям ответственность за все, что далее происходит с ребенком. Смотрите, говорят власти, ваш ребенок не очень хорошо сдал ЕГЭ, так что же вы хотите от нас?
Он не очень умный, и вы его слабо контролировали, чтобы он прилежнее учился. Пусть идет в вуз попроще, на направление какое попало… В результате вчерашний выпускник оказывается заложником случайного выбора своей будущей профессии. Вначале он попадает на какую-то специальность, а потом уже пытается найти работу, которая ему бы соответствовала. А это глубокая ошибка! В стране – крайне устаревшая система вузовских специальностей и направлений, так что, окончив вуз, в любом случае не получишь знаний, необходимых для востребованной и высокооплачиваемой работы. Для этого придется еще долго учиться, добирать знания, и где-то стажироваться. Или в зарубежных вузах можно получить востребованную на современных местах работы подготовку.
К тому же, параллельно происходящие в высшем образовании процессы – переход на бакалавриат, внедрение ФГОС нового поколения – привели к тому, что уровень вузовского обучения тоже сильно упал. Преподаватели читают лекции почти одинаковые, а кое где их уже заменяют записями. Смысл престижных вузов состоит не в том, что студентов там учат чему-то такому, чему не учат в провинциальных вузах, а просто сами студенты оказываются в среде, где остальные студенты лучше подготовлены и мотивированы, и приобретают связи, которые потом и окажутся главным капиталом, приобретенным в результате обучения. Вот и весь секрет престижного вуза с заоблачными вступительными баллами. Секрет обучения в престижном вузе – в отборе студентов и в связях, которые они приобретают!
Причем, чтобы еще больше усилить отбор в такие вузы, там вводятся дополнительные внутренние экзамены, помимо ЕГЭ – то есть весь замысел ЕГЭ оказывается выброшенным на помойку.
Если вспомнить о выпускниках из глубинки, из сельских школ, то вот вопрос: можно ли найти репетиторов высокого качества в какой-нибудь сельской школе? В глубинке? Далеко не везде. Так что возможность хорошо сдать его и поступить в столичные вузы из сельской школы – это из разряда мифов.
Но самой страдающей стороной от ЕГЭ являются сами школьники, которым предстоит или которые прямо сейчас проходят ЕГЭ. Конечно, ЕГЭ это сильнейший стресс, травмирующий переход к взрослой жизни, ломающий здоровье и психику многих детей. И в связи с этим вопрос: стоит ли оно того? Может быть, как-то более осмысленно можно оформить процесс окончания школы?
Вот в последнее время раздаются разговоры о том, что многие школьники просто уходят в техникумы и колледжи, и там легко обходят это злосчастный ЕГЭ, поскольку для выпускников профессионального образования ЕГЭ для поступления в вуз не требуется. Но мое изучение этого вопроса показывает, что это — скорее миф. Все бы хорошо, но учреждения среднего профессионального образования в целом по стране находятся сейчас в ужасном состоянии, они сильно порушены, уплотнены или даже переведены из крупных городов, в результате реформ, проводившихся в 2000-2010 годы.
Короче, ЕГЭ – это скорее коллективный психоз, наваждение, всеобщее умопомрачение. Его в полной мере можно отнести к коллективному бессознательному (по Юнгу). ЕГЭ существует, потому что с ним мирятся, прежде всего, родители выпускников, сдающих ЕГЭ. Он стал дурной традицией, которая не решает ни одной ставившейся перед ним задачи. Кроме манипуляции и удержания в подчинении большого числа школьников и их родителей.
Скоро, совсем скоро ЕГЭ будет отменен, как-то преобразован. Он уже не отвечает интересам крупных бизнес-бюрократических групп, олигархии, крупных социальных групп в обществе, и его вот-вот заменят, преобразуют, как устаревшую и не отвечающую современным запросам форму управления качеством образования.
