Софа не плачет
В Елизаветинском детском хосписе в подмосковной Истре – лето. Маленькие цветущие яблони, солнце на дорожках и высокие липы. Поют птицы, шумят пролетающие за забором машины. Пахнет теплой землей и травой. В воздухе летают бабочки и тополиный пух.
На детской площадке стоит девочка: нежное личико, каштановые кудри, голубое платье, кроссовки, очки. Тонкие кисти рук и ноги — в белых бинтах.
Девочку зовут Соня, и у нее редкое генетическое заболевание – буллезный эпидермолиз. Даже от небольших раздражений на ее коже возникают раны и болезненные пузыри. Соня родилась в городе Балашове Саратовской области 14 лет назад – и тогда про это заболевание никто ничего не знал.
«Врачи говорили: «Мы не знаем, что делать»»
В России живут больше 2 тысяч человек с буллезным эпидермолизом. Из-за хрупкой кожи их называют «бабочками». Обнимать, целовать и пожимать руку человеку с таким заболеванием можно, главное – делать это бережно и нежно.
«Невозможно правильно потратить большие деньги, не решаясь купить сапоги за 3000 рублей». Алёна Куратова, «Дети-бабочки» Подробнее
«Когда Соня родилась, у нее ножки были, как в чулочках: красные, кровяные. Были пузыри во рту, со временем они пошли по всему телу. Она месяц пролежала в реанимации в Саратове, там поставили диагноз. Мы тогда вообще знать не знали, что нужно эти раны закрывать, что есть мази, сетки, бинты. Просто в пеленку завернули – развернули, все прилипло, рана еще больше стала», – вспоминает мама Сони Татьяна Акулов.
Врачи говорили: «Мы не знаем, что с вами делать». Когда Соне исполнилось три года, в Москве открылся благотворительный фонд «БЭЛА. Дети-бабочки». Татьяна с ним связалась, и ей прислали пробные посылки со специальными перевязочными материалами.
«Специальные бинты — мягкие. Когда Софу в детстве бинтовали обычным, жестким, она была вся в ранах», – объясняет Татьяна.
Правильный уход улучшил качество жизни ребенка. Помощь фонда пригодилась семье и через десять лет, когда у Татьяны родилась младшая дочка Варя – тоже с буллезным эпидермолизом.
Заболевание имеет четыре формы, у Сони и Вари – одна из самых тяжелых: рецессивно-дистрофическая, объясняет врач-дерматолог фонда Ольга Орлова. В их коже отсутствует один из основных белков, иногда это приводит к осложнениям, например, непроходимости пищевода.
Такое случилось и с Соней, два года назад ей делали операцию, расширяли пищевод. «На пищеводе были раны, они рубцевались. Ей было сложно проглотить даже собственную слюну», – вспоминает Татьяна.
Операцию оплатил фонд. Еще каждый год девочки ложатся на госпитализацию, чтобы врачи могли следить за общим состоянием. Эти услуги тоже оплачивает фонд.
«Сварил кашу, поел, убрал, постирал – и так по кругу»
Вылечить буллезный эпидермолиз нельзя – можно только поддерживать состояние: делать перевязки, принимать витамины. При неправильном уходе у пациентов с этой формой заболевания могут срастись пальцы на руках и стопах.
«К пяти годам у Сони уже контрактура (ограничение движения в суставе. — Прим. АСИ) была: кожа стягивает, стягивает, стягивает, пальчики сгибаются. У Вари такого нет – это все благодаря фонду. Состояние Вари и Софы – это небо и земля», – говорит Татьяна.
Сложность в том, что перевязочные материалы – зарубежные: российских аналогов, которые бы полностью устроили пациентов фонда, на данный момент нет. Зато есть проблемы с поставками и ростом цен.
Сейчас уход за двумя девочками обходится примерно в 300 тыс. рублей в месяц. Эти расходы полностью покрывает фонд «Дети-бабочки». Основной расход бинтов – на Соню, у нее глубокие раны.
Во время перевязок, по словам мамы, «Софа не плачет: наверное, в свое время наплакалась, когда была маленькая».
Сейчас Татьяна с дочерьми приехала в хоспис на социальную передышку – это одна из программ фонда. Ее смысл в том, чтобы родители отдохнули от быта, пообщались друг с другом, а забота о детях частично легла на плечи врачей и медсестер.
По словам директора хосписа Ольги Хозяиновой, мамы, приезжающие на передышку, даже не представляют себе, что можно оставить ребенка с персоналом хотя бы на час, настолько привыкли быть рядом.
«Это смена обстановки, есть, с кем пообщаться, девчонкам – тоже. Дома тоже есть игрушки, но не в таком количестве. Варьку в первые дни из бассейна вытащить не могли. А дома как? Сварил кашу, поел, убрал, постирал – и так каждый раз по кругу», – рассказывает Татьяна.
В Москве открылся первый в стране региональный центр для детей с тяжелыми кожными заболеваниями Подробнее
Соня и Варя – первые пациенты фонда за два месяца. Многие, по словам Ольги Орловой, не могут доехать: из Краснодарского края, где живет много подопечных фонда, самолеты не летают с конца февраля, а ехать на поезде человеку с буллезным эпидермолизом сложно и некомфортно.
Обычно передышка длится 21 день, но Татьяна смогла вырваться только на пять: не на кого оставить хозяйство. Пару лет назад семья переехала в частный дом в Калужской области, завела кур и уток. Папа девочек работает в Москве, приезжает домой на выходные. Летом из армии должен вернуться старший сын, он – большая подмога: умеет бинтовать раны сестер. Осенью Татьяна надеется приехать с девочками на передышку еще раз – уже на пару недель.
«Нет такого, чтобы раскваситься»
Сегодня в хосписе – концерт: приехала группа «Фрукты», ее солистка Саша Даль – попечитель фонда. В просторном светлом холле собираются дети с родителями. Кто-то усаживается на стулья, другие остаются в колясках.
Варя – в белом клетчатом платье с воланами и уютных красных тапочках. Кисти рук полностью забинтованы, видны только кончики пальцев. Татьяна берет Варю на руки, они танцуют. Девочка улыбается и обнимает маму. Ее глаза закрыты. Старшая Соня сидит на оранжевом пуфе отдельно от своих, снимает концерт на телефон, аплодирует.
Через полчаса зал начинает пустеть: дети быстро устают даже от веселья. Солистка приглашает: «Выходите в серединку, мы вас обступим, будут интересные ощущения. Будет, что вспомнить». Соня выходит вместе со всеми, улыбается. Когда музыка заканчивается, девочка осторожно покидает толпу. Мы устраиваемся на белых диванчиках в холле, Татьяна рассказывает о домашнем распорядке дня:
«Соня просыпается пораньше, Варя может спать до 11-ти. Позавтракали, до часу дня Соня учится, гуляем, потом Соня остается с Варей, я ухожу на улицу по делам, вечером поужинали – и перевязка. Бинтуемся через день…»
Татьянин ответ заглушает крик Вари. У нее болят глаза, мама нанесла мазь: должно помочь. Девочка хнычет, не размыкая глаз.
«Бинтование Сони занимает три-три с половиной часа. Если с купанием – можно весь день потерять», – говорит мама.
Некоторые родители, по словам врача фонда, делают перевязки в несколько заходов: сегодня перевязывают ноги и руки, завтра – туловище. Если нет вторичной инфекции и осложнений, перевязки делают через день. Если есть инфекция – ежедневно.
Говорю Соне, что у нее красивые глаза. Татьяна смеется: «Варя, у тебя тоже очень красивые глаза, открывай».
Соня окончила 7-й класс в Центре калужского дистанционного обучения. Учится из дома, индивидуально: 15 минут урок, 10 минут перемена. Девочка любит обществознание и не любит русский язык и математику. Татьяна смеется: «Ну вот, самые основные предметы!».
Еще Соня рисует простым карандашом. Я прошу показать какой-нибудь рисунок, она берет в руки телефон. На заставке – белая кошка, любимица семьи. Кошка окотилась прямо на день рождения Сони: сделала подарок. Девочка открывает фото рисунка: солдат в каске со звездой.
Варя заходится в громком плаче. «Малыш», – с нежностью говорит Татьяна, гладит дочку по голове.
Первые четыре года Соня ходила в обычную школу в Балашове: «Она на занятиях, я – в коридоре. Учительница хорошая попалась: смогла деткам объяснить [про заболевание]. Не было такого, чтобы от Сони отстранялись. Мы участвовали везде. Да, мы не могли танцевать, но мы стихи рассказывали, пели».
Варя стонет и хнычет. Она всегда с мамой, в детский садик не ходит. По словам врача Ольги Орловой, администрация садов часто отказывается принимать подопечных фонда: мол, мы не можем ухаживать за вашим ребенком. По факту, люди боятся.
«Мы пытаемся найти консенсус – хотя бы на полдня. Все равно маме нужен отдых: если нет помощников, она привязана к ребенку».
Дома Татьяна ненадолго оставляет девочек вместе. «Когда мама ходит по делам, я могу посидеть с сестрой, поиграть», – рассказывает Соня.
Варя плачет. Не выдерживая, Татьяна говорит: «Забери ее, Сонь».
– Я не смогу.
– Сможешь!
Соня уводит рыдающую сестру по коридору. Татьяна смотрит им вслед.
– Нет такого, чтобы раскваситься. Ну, поплачешь и поплачешь. Делать-то все равно надо.
Из соседнего холла доносится надрывный плач маленькой Вари. Татьяна смущенно извиняется и устремляется к детям.
