Я б на месте Татьяны Лариной…

Научить  получать  удовольствие  –  нет другой задачи у школьного литературоведения. И чтоб усилить  это удовольствие от текста,  разбираем его на слова – смотрим, как он там сделан,  не забываем потом собрать  обратно…  

В советской школе  литературу  разбирали.  Пересказывали сюжет, анализировали  образы,  подводили туда же идеологию.  В постсоветской школе отказались от анализа, стали говорить о восприятии:  «Что ты думаешь об этом?», «Нравится ли тебе?», «Что бы ты сделал на месте Татьяны Лариной?»  И то, и другое  — не про литературу.

Я был маленький, середина семидесятых, под Новый год вышла рязановская «Ирония судьбы», знакомая моей мамы, пришедшая в гости посмотреть,  дала рецензию: «Ерунда, так в жизни не бывает». Я подумал: «А должно ли кино  быть про то, что в жизни бывает?» Мне было одиннадцать лет, это было первое искусствоведческое размышление.

Другая знакомая, чуть позже, увидев в коридоре на стене репродукцию картины Петрова-Водкина  «Купание красного коня», фыркнула: «Худосочный какой, не люблю таких мужчин». Это  два примера восприятия искусства, как чего-то «жизненного».

«Жизненная линия», мне кажется,  взяла верх в школе  –  это реакция на литературные анализы  позднего социализма. Сейчас другие тренды образования:  индивидуализация и личностно-ориентированность, —  нам не надо анализа, фу! – давайте просто поговорим, нравится ли, хорошо ли он сделал и как бы ты поступил на месте Татьяны Лариной…

Уроки литературы становятся разговорами «о жизни»: о  себе, о друзьях,  о нравственности – о чем угодно,  кроме литературы. Все равно что смотреть художественный фильм как документальный, картину – как фотографию.  Тебе нравится? Нравится только то, что вписывается в привычную картину и соответствует здравому смыслу. А не вписывается? – Не люблю таких мужчин… очень худосошный.

Все плохо: и разбор, и разговор за жизнь, — что ж теперь?  Вроде как – надо ставить хорошие вопросы и пытаться на них искать ответы, смотри Концепцию Лицея Ковчег. Но что такое «хороший вопрос» по литературе?  «Хорошо ли он поступил?», «Что бы ты сделал на его месте?» – это не хорошие вопросы.

Хороший вопрос – о том, как сделан текст. Как автору удалось написать, чтоб мы плакали и смеялись? Слова что ли особые какие-то или?..  Это вопрос не о содержании – о форме: словах, звуках, языке. Не ЧТО? а КАК? 

Текст волнует, если не волнует – то лучше его отложить, заставляет переживать, эффект присутствия,  мурашки по коже, учащенный пульс и все прочие проявления беспокойства. Читаем и отмечаем  места, где сердце чаще бьется, и вчитываемся  потом, чтобы понять секрет, что тут   не так, как это сделано.

Или, еще не читая текста, пытаемся  сами  написать на эту тему,  потом сравниваем:  Что отличает текст автора от нашего?  Почему тот  впечатляет, а наш – так себе? 

Третий вариант: когда текст прочитан, попросить  пересказать его своими словами, а потом сравнить и увидеть, что есть в словах автора особого. 

Можно, прочитав, ответить на вопрос «О чем это? Это стихотворение? Рассказ?» Для того, чтобы потом, приглядевшись к форме, увидеть, это совсем не о том, а автор говорит вовсе не то, что показалось тебе. 

Это  четыре  вариации,  тема здесь такая – уметь видеть в литературном тексте странности и ненормальности — места, которые отличают его от обычного повествования.  Взрослые литературоведы делают это запросто и без всяких приемов: смотрят на текст и видят эти трещинки и складки. С детьми это не  проходит – учиться надо! Четыре приема, о которых тут  речь – это подсказки, как  научиться видеть  особые места.

1.      Читая, следить за биением своего сердца и пытаться понять, как автору удалось тронуть душу.
2.      Прочитав, рассказать своими словами, чтобы увидеть потом, что слова автора другие.
3.      Прочитав, сразу ответить, «о чем это» — а потом, приглядевшись к форме,  увидеть и другой смысл.
4.      Не читая еще,  написать на ту же тему отсебятину

И еще ремарка, если мы говорим о «детском литературоведении»: разбирать или анализировать  стоит только те тексты, которые действительно волнуют и производят впечатление. Что мы пытаемся понять? Как автор сумел околдовать нас, почему текст завораживает, как такое получилось? Как сделан этот текст? А если не околдовал и не заворожил – то лучше оставить его в стороне до времени.

Одна задача есть у детского  литературоведения —   научиться получать удовольствие от текста.  И чтоб удовольствие было сильнее, разбираем текст по словам и звукам, потом – не забудьте! – собираем его назад; пытаемся при этом понять, как  Автору из обычных буковок и слов удалось  совершить это чудо: «как умеют эти руки эти звуки извлекать…»

Источник

Похожие статьи

Добавить комментарий

Закрыть