Как бы контроль взять под контроль?
Большой бедой российской школы является тотальный контроль, от которого стонут и учащиеся и педагоги: все эти ВПР, ОГЭ и ЕГЭ, плюс бесконечные местные и локальные тесты и контрольные работы в конечном итоге являются методами разрушающего контроля (как говорят специалисты по качеству), так как нарушают нормальный учебный процесс.
Но вот специалисты по образованию считают, что школа уже привыкла к этим видам контроля, и отказаться от них совершенно невозможно. Дескать, пусть лучше будет этот контроль, чем учебный процесс, который уже не получится нормальным, поскольку утрачена учебная мотивация детей: смысл учиться почти для всех интересантов образовательного процесса сейчас сводится к тому, чтобы сдать ЕГЭ, ОГЭ и пройти все другие виды контроля, а не приобретать знания, навыки и, тем более, компетенции.
Изображение Reimund Bertrams с сайта Pixabay
Тотальному контролю в школе подвергается и учитель и директор. Тотально контролируется школа в целом. Сейчас она вынуждена вываливать в интернет гигабайты внутренней документации – причем такой, которую должна иметь, хотя сама в ней не нуждается. Потому что положено.
В вузах пытаются контролировать студентов, но это удается лишь отчасти, в хороших, сильных вузах. Повсеместно контролируют кафедры и профессоров. В результате эффективность того, кого контролируют, многократно понижается, мотивация к деятельности исчезает.
Как же так получилось, что контроль принял у нас такие гипертрофированные формы?
В образовании Германии, например, контроля в разы меньше. Как-то они обходятся без него, более ответственные и самостоятельные, что ли.
Чтобы ответить на этот вопрос нужно взглянуть на контроль в более широком культурном и историческом аспекте. Оказывается, тотальное засилье контроля характерно буквально для всех сфер жизни в России, от сферы семейного воспитания и бытового поведения, и до сферы экономики и государственного управления. Это важнейшая особенность нашей российской ментальности, да и государственности тоже, национальная черта, которую давно пора воспевать в анекдотах и фельетонах, наряду с вороватостью и любовью к водке.
Так, основная форма родительской любви это жесткий контроль: ты поел? Шапку надел? Теплое белье пододел (зимой)? Ты где? С кем? Когда придешь? Уроки сделал? Что задали на завтра? Какие оценки в школе? — Вот в такие непрерывные допросы выливается родительско-детское общение в обычной благополучной семье. И это в любом возрасте, вплоть до достижения «ребенком» пенсии.
Нам приходится в нашей маленькой частной школе буквально отбивать наезды родителей, которые убеждены, что мы обязаны следить за каждым пеналом и босоножкой их детей и нести строжайшую ответственность, если эта босоножка или пенал исчезают. Потому что дети разбрасывают свои вещи по всей школе, а самостоятельно следить за ними не могут: ведь для этого и существуют родители. В результате в школе никогда не бывает пустым ящик «потеряшек» — забытых и потерянных детьми вещей. Многократно усилили возможности контроля мобильники и часы с мобильной связью. Мобильники уже потому приходится запретить, что они приводят к непрерывной трансляции уроков родителям и, таким образом, к контролю родителями еще и учителей!
В масштабах страны контролируется все. Тотально контролируется любая организация.
Было подсчитано число контролирующих органов и структур на региональном уровне – свыше 130. Столько контор может прийти и проконтролировать одну-единственную организацию, в которой и работает-то 4-5 человек. Или чуть больше.
Засилье контроля порождает коррупцию и бюрократию. Появились конторы, которые за деньги оформляют документацию (не нужную), но которая должна быть у работающей организации, и которая может быть проверена в любой момент с наложением драконовского штрафа или даже закрытием организации. На каждого производящего что-то полезное, товары и услуги, приходится целая толпа проверяльщиков и штрафовальщиков, а также помощников (за приличные деньги) избежать проверок и штрафов. Не случайно по последним данным у нас производительность труда оказывается в среднем в 4 раза ниже, чем в развитых странах. Это не потому, что наши работники работают в 4 раза хуже. Это потому, что каждого работника трое других непрерывно проверяют. Ну, или 2 проверяют, а 1 охраняет. Но работает-то 1 человек из 4х! Один работает, а остальные делают что-то не нужное.
Как возник этот вал контроля и проверок? Почему непрерывно длящаяся эпидемия контроля приняла в нашей стране такие гигантские масштабы?
Оказывается, контроль — это исторически обусловленная форма российской ментальности, порожденная затянувшимися веками крепостного строя. Корень контроля – в крепостничестве! Вспомним учебник истории: крепостной крестьянин наделялся участком земли (в рамках общины) и мог выращивать на нем сельхозпродукцию для обеспечения своей семьи. Но главное, он должен был отработать на барщине, на участке помещика-землевладельца, определенное время. Естественно, там ему работать не хотелось, мотивации не было, вот барин его и контролировал. Приезжал лично на лето и контролировал сельхозработы или нанимал приказчика для этого. Неэффективность компенсировалась контролем, за которым шли наказания и принуждение к работе – кнут.
После веков крепостного строя короткий период капитализма не успел изменить ментальность российского работника (а капитализм, надо сказать, приучает к ответственности и самостоятельности) и вот снова: контроль и репрессии легли в основу сталинского государства.
В основе контроля лежит представление, что никто, ни ученик, ни работник, не будет учиться или работать сам, если над ним не будет висеть дамоклов меч контроля. И, конечно, ученик действительно не учится, а работник не работает, если его постоянно контролировать. Это одна из ведущих причин утраты детьми мотивации к учебе в школе в нашей стране. Контролем можно добиться лишь имитации учебы или работы, так, чтобы от тебя отстали, чтобы была только видимость. С помощью тотального контроля нельзя воспитать ответственную личность, которая будет стремиться к самоотдаче, творчеству и высоким результатам. Контроль и подневольный, неэффективный труд всегда идут рядом.
В новогоднем обращении наш президент озвучил крайнее разочарование отсутствием в нашей стране экономического развития, роста ВВП. Но почему это происходит? Да все поэтому же! Развитие вертикали власти привело к тотальному контролю, а тот сделал труд неэффективным.
Вторая сторона контроля состоит в том, что это борьба с изменениями, с развитием. Контроль всегда способствует воспроизводству традиционных приемов и форм деятельности и борьбе со всем новым и прогрессивным.
Если только не считать прогрессивными феодальные отношения. Вот мы в России с точки зрения социального развития представляем собой очень традиционное общество, лишь чуть-чуть отошедшее от первобытной родовой общины, но недоразвившееся до феодальных и капиталистических отношений. А государственный аппарат нас тотально контролирует и загоняет в подневольный труд так, как это было при крепостном праве. Вот и детей наших с помощью тотального контроля в школе государство приучает к подневольному труду, страху и подчинению.
Такова природа и последствия школьного и всякого другого контроля.
